Андрей Смирягин

      "Посади человека на мешок золота, положи перед ним тридцать женщин, и он все равно найдет пункт для недовольства. А все почему? Потому что жаден. И это в нем самое замечательное. Какое это наслаждение - грабастать! Все мне, мне, мне! Какая это духовная высота - владеть чем-то (деньги, машины, женщины), чего нет у других!
      Люди еще издревле подметили, что нет ничего на свете восхитительней, чем жадничать. Был выведен даже главный закон существования: "Жидитесь при жизни, на том свете этого удовольствия не будет".
      Жаден и я. Люблю стяжать и накапливать. Это такое приятное и теплое ощущение. Оно греет душу, как ничто на свете. И чем дальше, тем больше. К старости, вообще, от жадности молодых к жизни, сексу и новым впечатлениям остается одна жадность".
      - А как же любовь, она разве не греет?- Подняла с дивана голову девушка, которой я разрешил полежать рядом.
      - Любовь - это высшая форма проявления безудержной алчности и скопидомства,- ответил я.- Когда, кроме денег человека, его дома и всего имущество, тебе хочется овладеть еще его душой и телом.
      - Нужен ты мне больно! Тоже мне сокровище! Отдам любой, кому не хватает приключений на ее задницу. Хотя нет, в этом смысле ты мне еще самой пригодишься.
      - Стоп, стоп. Ты задницу-то не отклячивай. Дай мне закончить лекцию... Вот так... Кстати, о заднице. Ты знаешь, что старик Фрейд писал об анальном характере у людей?
      - Нет.
      - А вот послушай:
      "По мере взросления, первоначальный интерес человека к функции экскреции, ее органам и продуктам, заменяется рядом свойств, которые нам известны как бережливость, стремление к порядку и чистоте. Эти качества, ценные и желанные сами по себе, могут стать явно преобладающими, и тогда получается то, что называется "анальный характер."
      - Ты хочешь сказать, что рано или поздно все прийдут к этому? Но бывают же на свете и щедрые люди.
      - Щедрый человек - тот же лицемер. Щедрость - это завуалированная претензия на чужое добро. Мол, я сейчас поделюсь с тобою, но и ты, когда прийдет время, не забудь отдать половину. Недаром, не найти людей щедрее, чем нищие в отношении богатых.
      Некоторые даже делают щедрость своей профессией. Они называются политиками. Они свято блюдут заповедь "делиться с ближним" - вот и делят всю жизнь чужое. Вернее, помогают людям делить добро без драки, не забывая при этом и про себя. Делят по совести - у кого совесть большая, тому и достается побольше.
      - По-твоему выходит, скупердяем быть лучше?
      - Для общества в целом лучше. По крайней мере, если человек скуп, это обозначает, что деньги он так или иначе заработал, а не украл.
      - Вот именно, "так или иначе", то есть любым способом. Не кажется ли тебе, что все современные бизнесмены, это люди, которые проснувшись с утра, спрашивают себя только об одном: "Где бы украсть?".
      - Настоящий бизнесмен, это не тот, кто стремится любым способом, даже если он с душком, заработать деньги. Это тот, кто стремится построить некую систему, в которой будут обращаться деньги, товары и услуги. Если ты эту систему контролируешь, ты всегда сможешь сделать в ней и небольшой отвод для ручейка денег, который будет изо дня в день стекать в твой карман. Это и есть настоящий бизнес.
      - Почему же ты не строишь такую систему?
      - Потому что она убивает во мне художника. Как каждая система рано или поздно стремиться уничтожить все неординарное и выходящее за ее рамки.
      - Но тогда тебе прийдется работать на чужую систему, ведь иного способа заработать на жизнь пока нет.
      - За те деньги, что у нас платят за творческий труд, я не то что работать, я еще и вредить буду.
      - Где же выход? Жить-то на что-то надо.
      - Выход есть из любого положения, как сказала бабка-повитуха, принимая роды. Вот представь себе:
      "Иду я по лесу, собираю грибы и вдруг в небольшом овражке краем глаза вижу торчащий из мха и опавшей листвы угол полусгнившего кованого железом сундука. Хватаюсь за боковую ручку и тащу вверх. Проржавевшая ручка не выдерживает и лопается. Я валюсь наземь и больно ударяюсь головой об пенек.
      Теперь я подкапываюсь под край сундука и наконец вытягиваю его из опутавших корней на свет божий. С горящими от алчности глазами открываю и... опускаю руки. Кроме истлевших тряпок и земли, в сундуке ничего нет.
      Но может быть, какая старинная монетка в щель завалилась? Переворачиваю сундук, слегка приподнимаю его над землей и роняю вверх дном. Внутри сундука слышен треск и глухие удары. Толкаю сундук ногой, и он переворачивается, разбрасывая вокруг пыль и щепки. И что же я вижу?!! На земле лежат выпавшие дощечки второго дна, а среди них пять неровных брусков желтого металла. Не может быть! Золото! Поднимаю один из брусков. Он размером сантиметров тринадцать на двадцать пять и высотой сантиметров пять. Господи! Да тут золота не меньше, чем на полмиллиона долларов. Я богат..."
      - Эй, проснись! Ты, кажется, хотел рассказать, как ты намереваешься разбогатеть не работая, а сам взял и уснул.
      - Ах, да, разбогатеть... Нет ничего проще. Представь, я в казино, смеясь и беспечно швыряя фишки, играю в рулетку. Они-то думают, что я дурак какой-нибудь. А я - гений, я наперед числа вижу. Ставлю на красное двадцать фишек. Удваиваю. Ставлю на нечет. Удваиваю. Ставлю на дюжину. Утраиваю. Все уже начинают присматриваться к моей игре. А я, как дурачок, только посмеиваюсь. У меня-то уже двести сорок. И я всю эту кучу тащу на какое-нибудь число, которое вижу в светлом будущем, ну например, тринадцать. Оно ко всеобщему изумлению и выпадает. А это уже около девяти тысяч. Все уже сгрудились вокруг, и кто с завистью (это напыщенные мужики), кто с восхищением (это красивые женщины) следит, что я буду делать дальше.
      А я, так же шутя и посмеиваясь, ставлю весь выигрыш на "зерро". Выпадет, и я утащу в кармане больше трехсот тысяч. Крупье, красный как рак, едва сохраняя достоинство, бросает шарик против хода рулетки. Шарик долго крутится с завораживающим шорохом господнего проведения, и вот наконец, ударившись о первый ромбик круга, запрыгал по числам рулетки. Красное, черное, красное, черное! Семнадцать, три, тридцать пять, одиннадцать! Все замерли в экстазе. Что будет!..
      - Постой, постой. А откуда ты цифры наперед знаешь?
      - Как откуда, мне крупье их и скажет.
      - Крупье?! Ничего не понимаю. А ему это зачем?
      - Ему незачем, а владельцам казино - прямая выгода. Я же им заплачу за помощь в легализации найденного мною в лесу сокровища.
      - Ах вот оно в чем дело!
      - Ну, конечно. Зачем мне сложности с налоговыми службами. Итак, полмиллиона у меня в кармане.
      - Представляю, как пышно расцветет твоя жадность.
      - Наоборот, когда ты богат, можно побыть и великодушным, хочется сделать счастливыми и других. Я бы с утра до вечера делал добрые дела: подносил чемоданы старушкам, спасал маленьких детей из окон горящих домов и вытаскивал их из глубоких водоемов. Зверски избивал бы хулиганов, приставших к молоденьким девушкам и юношам со скрипками. Помогал бы органам внутренних дел задерживать особо опасных рецидивистов, а службе контрразведки шпионов иностранных держав. Короче, делал бы все, но только чтобы это не стоило ни копейки.
      - Жаба душит?
      - Ты не понимаешь, как жалко тратить большие деньги. Маленькие не жалко. А чем больше денег, тем до слез, до тошноты, то судорог не хочется с ними расставаться. Возьмите жизнь, здоровье, посадите в тюрьму, я все отдам, только денег не лишайте!
      - Да. Присутствие денег - свалится же такое несчастье!
      - Конечно. Все время мучаешься, куда бы их засунуть, чтобы не сперли.
      - Чем же ты будешь заниматься?
      - Ничем. Поеду в Калифорнию, куплю дом у Тихого океана, лягу в голубой бассейн и буду наблюдать, как мимо медленно течет время.
      - А как же я? На меня тебе тоже денег жалко? И это после всего, что я тебе отдала.
      - На тебя денег не жалко, тем более, что у меня их все равно нет. Впрочем, если ты настаиваешь я могу заниматься с тобою этим и в кредит.
      - В кредит? Ой как интересно! А в кредит, это куда?
      - Сейчас узнаешь, куда...
      Эх! Одна радость в жизни осталась. Единственное, что мне не изменит до самой старости, и всегда будет являться для меня неиссякаемым источником удовольствия и неподдельной радости. Вы, конечно, догадались, что это? Да. Это она - моя жадность.