В СЕРЕДИНЕ июня 1997 г. признаки ослабления денежно-кредитной политики приобрели качественный характер. Можно сказать, что налицо оформившийся переход от политики сдерживания денежного предложения к более или менее энергичной накачке экономики деньгами. Основным каналом эмиссии выступает дедолларизация экономики. Резиденты избавляются от иностранной валюты. Доходность долларовых активов примерно с февраля 1997 г. усилиями Банка России сведена к минимуму. Фактически Неглинная уже несколько месяцев придерживается политики фиксированного, пусть и гибко, курса рубля. В связи с чем потеряли смысл коридорные ориентиры и на полугодие, и на год.

     Фиксирование рубля заметно дисциплинирует всю экономику, экспортеров и импортеров, а также бюджет. Хотя денежно-суррогатная база (бартер, неплатежи, долги) продолжает вполне успешное существование, перелом уже произошел. Правительство вряд ли допустит нарастание внутреннего и внешнего долга, сведя к минимуму новые заимствования. А это, в свою очередь, заметно облегчает задачу удешевления кредита и пополнения оборотных средств промышленности.

     Таким образом, переход к новой финансовой, денежно-кредитной и валютной политике стал реальностью. Если не задаваться целью менять экономический курс ежемесячно, то законодательное оформление урезания бюджетных расходов, проведения налогово-бюджетной реформы становится неизбежным. Разницы, случится это летом или осенью, нет.

     На фоне выраженной среднесрочной тенденции к улучшению ситуации остается как минимум три серьезные экономические угрозы, которые было бы неплохо избежать до конца 1997 г. Это издержки уже назвавшейся дедолларизации, соблазны радикальной налогово-бюджетной реформы и административного регулирования цен.

     Поползновения властей установить административный контроль цен на издержкозадающую продукцию, прежде всего - естественных монополий, были и раньше. Еще в IV квартале 1995 г. правительство попыталось их зафиксировать. Затем, в 1996 г., цены чувствительных отраслей были привязаны к индексу инфляции. Административное регулирование цен было не лучшей альтернативой действительно жесткому монетарному и антимонопольному курсу. Оно вызывало взрыв эмоций со стороны объектов регулирования, из-под которых государство уводило таким образом часть естественно-монопольной прибыли. Однако роль, и немалую, в подавлении инфляционных ожиданий эта ценовая политика Минэкономики, безусловно, сыграла.

     Теперь этот опыт отброшен за ненадобностью. Теперь правительство не озабочено поиском ценового компромисса, который бы не то что принес пользу, но как минимум не навредил бы экономике. Теперь правительство просто приказало железнодорожным тарифам понизиться. Где в два раза, где в три раза - в зависимости от груза и расстояния.

     Теперь правительство, ранее провозгласившее демонополизацию энергетики, снижение и дифференциацию энерготарифов, в Приморье волей первого вице-премьера воссоединяет угольщиков с энергетиками. На очереди, по логике, привязка потребителей к производителям. Вначале с электроэнергии, затем, вполне возможно, и всего остального. И если федеральные предприятия в Приморье не хотели платить завышенный энерготариф, то нет гарантии, что это захочет сделать все российское население.

     Еще раз - цены в России высоки и перекошены, прежде всего потому, что в России неэффективен труд. И живой, и общественный. Он пока отнимает в мировых ценах стоимость природного сырья. Правительственные упражнения с системообразующими ценами весьма быстро потребуют либо колоссальных бюджетных дотаций к ценам, либо закрытия экономики от внешнего мира, либо внеэкономического принуждения к труду. Весьма вероятно, что и комбинации из трех факторов.

     Другая сверхзадача - дедолларизация. В России обращается около сотни миллиардов долларов - наличных и на счетах. По текущему курсу это заметно больше объема рублевой денежной массы. Разумеется, вся эта масса иностранной валюты в России находится уже скорее по инерции, чем по реальной экономической целесообразности. Довольно непривычно, но "экономическое" вытеснение доллара из обихода в этих условиях чревато последствиями едва ли не более нехорошими, чем административное мероприятие типа денежной реформы. Хотя и последнее - далеко не подарок заскучавшим от валютно-курсового и денежного однообразия россиянам.

     Ситуация могла бы терпеть бесконечно долго, если бы не подкрадывающийся инвестиционный бум - основа прорыва в постиндустриальный XXI век. Как ни крути, но его вероятность в классической двухвалютной системе крайне невелика.

     Масштаб лишь ценовой и долларовой угроз таков, что маловнятные соглашения правительства и Госдумы в области бюджетной реформы лишь просто расстраивают. Поскольку именно госфинансы это то, что доступно власти прежде всего, и от бесперебойного функционирования которых зависит здоровье всей экономики. На фоне политических интересов противостояния парламента и правительства об истинах бюджетной азбуки неудобно даже напоминать. И вряд ли в данном случае соглашение по бюджету принесет правительству искомые плоды.