32

ЮМОР'OK

БИГУС и СУФЛЕ

Грустная сказка о новой информационной технологии

Предисловие. Сказка написана около 10 лет назад. Автор не считает нужным что-либо осовременивать. Основная мысль остается справедливой: мы можем сидеть над книгой и думать...

Ученый секретарь взглянул на часы и машинально, но с раздражением отметил, что уже 21 минуту драгоценного рабочего времени заняли всего две бумаги из скопившейся на столе кучи. Одна, написанная высоким профсоюзно-канцелярским стилем, свидетельствовала: "25 апреля сотрудник института Алексеев Б.В., пытаясь достичь полок с докладами Академии Наук и протискиваясь между стеллажами, сдвинул один из них. От этого движения сверху упал штабель книг, которые травмировали трудящегося аспиранта Борисова В.Г. и библиотекаря Владимирову Г.Д. и которым была оказана скорая медицинская помощь - на машине института их отвезли домой". Пробел между словами "трудящегося" и "аспиранта" хранил следы подчисток и остатки запятой и дефиса. Во второй бумаге, не менее волнующей, голубым фломастером были отчеркнуты строки: "Поскольку травма трудящегося аспиранта Борисова В.Г. произошла не в присутственный день его руководителя и не в читальном зале, а в книгохранилище, считать травму Борисова В.Г. бытовой, а травму Владимировой Г.Д. - производственной". Следы запятой и дефиса проглядывали и здесь. Рисунок Аркадия ПЯТКОВА

Со словами "Все отдам - не пожалею" ученый секретарь катапультировался из кресла, выскочил из кабинета, вышел из института... и улетел из города. Вернулся он нескоро, но "со щитом" - за ним внесли два больших сверкающих никелем и оргстеклом ящика, содержащих БАН* и БЕН**, записанные на микрофишах и оптических дисках.

Через неделю прибыл контейнер с дефицитом - информационный компьютер шестого поколения "Матенадаран" со световодами и интеллектуальными терминалами и студийный стереомагнитофон. На дисках "Матенадарана" хранился БИГУС (библиотечно-информационная государственная управляющая система). Чего это стоило и в какой валюте, знали только официанты молочного коктейль-бара "Арагви" в одном из переулков столицы, но они умело прикрывали кооперативные интересы заботами о душевном равновесии коллективных посетителей.

На Ученом совете приняли решение о реорганизации библиотеки в СОИ (сектор обеспечения информации) и внедрении СУФЛЕ (система управления фондом литературных единиц). Осторожную критику общего оптимизма высказали некоторые члены библиотечного совета, тут же прозванные ретроградами, но их ворчание всерьез никто не принял.

По институту провели световоды для передачи на интеллектуальные терминалы изображений и провода, по которым транслировалось содержание реферативных журналов. В каждой комнате на столах борцов против пожарной безопасности поставили дисплеи. Любой сотрудник, набрав свой табельный номер, мог заказать желаемое информационное обслуживание, и на цветном экране светились страницы любимых монографий, а в наушниках звучали строки незабываемых рефератов в исполнении авторов с замечаниями оппонентов, создавая полную стереоиллюзию присутствия на Ученом совете по защитам с закрытыми глазами.

Книжный фонд поспешно перенесли в подвал, а книгохранилище перестроили в молодежное кафе, уютное до невозможности. Заходящих туда поили невредным (желудевым) кофе и кормили ароматным овсяным печеньем собственной выпечки. Там постоянно заседал клуб книголюбов и библиотекарей, иногда местком, все реже - комитет комсомола, по большим праздникам редколлегия стенгазеты.

Только несколько ретроградов, защищаясь увесистыми титулами, иногда осмеливались просить какую-нибудь книгу, вызывая возмущение книголюбов и библиотекарей. Надевая халат, резиновые перчатки и клеенчатый платок для спуска в подвал, любая из библиотекарей чувствовала себя несчастнейшей женщиной. Вскоре местком приравнял спуск туда к выходу на овощебазу. А через некоторое время ключи от подвала совсем отдали ретроградам, тем более что там всегда были нужны многочасовые раскопки.

Началась информационно-комфортная эра.

Библиотекари иногда отрывались от общества книголюбов, но только для того, чтобы получить очередное ценное письмо с микрофишами. Они вкладывались в специальную нишу "Матенадарана" и включались в СУФЛЕ автоматически. По средам поступала микрофиша "Литературной газеты", и тогда все сотрудники института занимали свои рабочие места. Все читали 16-ю и другие страницы. Никому не было обидно - все узнавали все в одно и то же время, отчего иногда становилось скучно. Аспиранты, для которых по молодости лет не существовало секретов, сумели записать в БИГУС литературные шедевры, недавно изданный академический сборник анекдотов о перестройке, а в файлы с рефератами - рок-оперы и прочий музыкальный дефицит.

Первый тревожный сигнал прозвучал при распределении компенсации, когда учитывались итоги научного труда. Институт, всегда получавший компенсацию первым, на этот раз получил ее вторым, да и то благодаря графе "Внедрение новой техники исследования". Мало кто заметил такой пустячок на фоне общего информационного благоденствия и роста цен.

Гром грянул при составлении годового отчета. В институте не удалось обнаружить ни одной готовой статьи, ни одной подготовленной диссертации. Трижды Ученый совет собирался на внеочередные заседания. Не крутились диски и ленты БИГУСА, не работало СУФЛЕ - не было запросов. Сотрудники думали. Думали о том, почему перестала давать продукцию их научная мысль. Состоялось заседание круглого ковра, где вокруг сидели ведущие и старшие научные сотрудники, а на самом ковре - младшие и аспиранты. В жаркой дискуссии о сущности и путях возникновения научной продукции круглый ковер решил: "Нужно думать!" и призвал молодежь до 33 лет на митинг под таким лозунгом.

Следуя духу времени, в институт пригласили специалиста -необихевиориста, который с невозмутимым видом попробовал БИГУС и СУФЛЕ, посидел в клубе книголюбов и удалился в свой институт для написания диссертации об открытом им странном феномене антироста генеризма идей при ликвидации информационного дискомфорта.

Наступила стагнация.

Вдруг в канцелярию института один ретроград сдал рукопись статьи, в которой, по общему мнению экспертной комиссии, "кое-что" было. Коллегам, удивлявшимся его научному везению, он отвечал, что читал книги из подвала. На вопросы дотошных, почему он не пользовался эквивалентными фреймами из фонда литературных единиц, молча пожимал плечами.

Истина, как всегда, открылась в споре. На очередном заседании клуба "Кто? Кого? Кому?" один из книголюбов после очередной чашки невредного кофе нечаянно родил истину: "Разве можно думать, глядя на экран телевизора?" И всю команду книголюбов разом осенило: поколение, воспитанное на книге, не может думать, глядя на экран. Привыкнув отдыхать с телевизором, люди не могут с ним работать.

Эта грустная мысль расползлась по институту. Экраны потухли, а у дверей склада выстроилась очередь за клеенчатыми косынками, резиновыми перчатками. Вскоре "Матенадаран" отключили и отправили в подвал - ждать поколение ученых, умеющих мыслить при работающем под носом телевизоре.

С тех пор никто не видел БИГУС и СУФЛЕ, а также молодежное кафе.

Послесловие. Из сказки не следует, что поколение, воспитанное на телевизоре, будет уметь думать.

Дамир ШАРАЕВ.

*БАН - Библиотека Академии наук СССР.

**БЕН - Библиотека по естественным наукам АН СССР.

ЮМОР'OK

Десять различий между компьютером и женщиной, говорящие в пользу последней!

1. Женщина всегда реагирует на мышь.

2. Женщина не совместима с DOS.

3. Женщина не останавливается, когда вырубают электричество.

4. Не нужно набирать пароль, чтобы войти в нее.

5. Не нужно покупать ей новую "мать" каждые полгода.

6. Женщина с удовольствием поддерживает технологию "Plug & play".

7. Скорость потока не зависит от качества связи.

8. Заранее известно, когда она собирается "зависнуть".

9. Чтобы получать удовольствие от общения с ней, не нужно читать дурацкие книжки типа "Женщина для чайников" или "Женщина изнутри".

10. Ее вообще не обязательно "грузить".